Как-то раз, в конце очередных больших учений на Магдебургском полигоне, командир дивизиона майор Симогук поставил мне задачу убыть в район огневых позиций и привести колонну дивизиона в район КНП, так как начальник штаба дивизиона майор Постолаки, только что прибыл из Союза и местности полигона не знал. Войска уже строились в указанном месте для проверки вооружения, боеприпасов, личного состава и имущества. Надо было спешить.
Дело было проще некуда, и мой командирский БТР полетел по дороге «руководства» с максимальной скоростью. Уже стемнело, и фары БТРа белыми лучами разрезали ночную темень.
Я сидел сверху на броне в люке над водителем, а справа – мой посредник по учению, старший лейтенант, командир реактивной батареи мотострелкового полка из города Стендаль.
Бетонированная дорога «руководства», т.е. центральная дорога полигона, по которой разрешалось ездить только командованию на легковых автомобилях, содержалась в исправности, ещё со времён Гитлера. Вдруг, сначала я, а затем мой водитель, в лучах фар увидели по центру дороги, что-то непонятное. По моей команде, водитель начал резко тормозить БТР, но…
Всё дальнейшее произошло очень быстро, но в голове, мелькнувшее событие, как бы протекало медленно и по разделениям.
Прямо по центру дороги, видно на последнем этапе боевой стрельбы, разорвался «шальной» снаряд. Куски железобетона, вместе с грунтом, лежали перед глубокой воронкой. Не успевая затормозить, наш БТР, на скорости ударив колёсами по бетону, взмыл над этой кучей вверх, и «со всей пролетарской ненавистью» рухнул в воронку. В верхней точке нашего «полёта», я уцепился руками в впереди стоящий вертикально люк, и напряг все свои силы, дабы при ударе они не согнулись.
В нижней точке воронки, после страшного удара об землю, нас с посредником всё-таки кинуло на впереди стоящие люки. И вот тут, я услышал настоящий «хруст», - мой посредник, только охнул и весь передок БТРа, моментально покрылся чёрной кровью.
Удар люком ему в лицо, пришёлся к несчастью аккурат в переносицу.
Подпрыгнув и выскочив из воронки, БТР сразу заглох. Собрав все полотенца и бинты аптечки, мы как смогли, быстро сделали перевязку – кровь хлестала как из шланга.
Однако радиостанции работали, и я срочно вышел по радио на командира дивизиона. Сообщив о случившемся, я, получил «добро» на возвращение, и мы сразу двинулись назад. Благо, что с БТРом, ничего плохого не случилось, и он завёлся с «полпинка».
И только во время движения в медсанбат, я ощутил резко возросшую боль в районе подбородка. Оказывается, мой люк, хоть «на излёте», достал всё-таки и меня. Обследовав подбородок, я обнаружил в нём сквозную дырку (шрам до сих пор на месте).
По прибытии в медсанбат, сдали мы им своего «невинно» пострадавшего посредника. Получил «первую» помощь и я.
Через год, нашего «раненого» я встретил на полигоне, - КНП наших батарей, были недалеко друг от друга. Оказывается, ему пришлось в госпитале выдержать две операции на лице.
Естественно, на моём КНП, за «рюмкой» чая вспомнили и тот случай.
| 
